На днях увидел рекламу про автомобили "Субару" по телевизору, и она мне
одну историю из жизни напомнила.
Я тогда в Вашингтоне жил, сам работал в Мэриленде, а жена - в
Джорджтауне. Джорджтаун – это эдакий вашингтонский Арбат с окрестностями
– район крайне благородный и фешенебельный. Фиг только где место для
парковки там в будний день найдешь. И как-то мне нужно было к жене на
работу заехать. Повезло, чуть ли не напротив ее здания свободное место
на паркометре обнаружилось. Я туда, конечно сразу – нырк. Но вот,
засада, мелочи с собой нет. Глазами покрутил, вроде
супостатов-штрафователей не наблюдается. Бумажки наличностью в кошельке
болтались, а прямо через дорогу – передвижной ларек с сосиками. Ну я
туда: “Друг!” - говорю черному парнишке-продавцу явно эфиопского
происхождения, - “Разменяй, а, мне паркометр накормить надо!” Разменял
три доллара без вопросов, и бегом обратно.
Да только хрен там, не успел. Обратно через дорогу перебежал, а у моей
“Корсики” уже пепелац пристроился, и детина поперек себя шире, штраф
выписывает.
Я ему сразу:
- Дяденька, не надо штрафа, а! Я тока сейчас припарковался, вот, денюжку
разменивать через дорогу бегал!
Какой там. Это двухцентнеровое афро-американское чудо не то что отвечать
мне не стало, оно не стало даже на меня смотреть. Оно посмотрело сквозь
меня, и продолжило выписывать штраф.
Да, не больно-то я расстроился, ну – штраф и штраф. Вот только с
монетками что делать, в кармане их теперь таскать, что ли? Огляделся по
сторонам, смотрю, машин за пять еще одна стоит с красным флажком на
паркометре. Ну, я и вприпрыжку к ней. К этому времени, гроза парковок
уже закончил колдовать над моей машиной, упихал штрафной квиток мне под
дворник, залез в свой трехколесный пепелац (как не раздавил его только?)
и поплюхал к этой следующей жертве. Только я раньше него успел добежать,
и, этот чужой паркометр четвертаками накормил. Тут-то меня штрафодав
наконец соизволил заметить. Ну, это мягко сказано, что заметил, на самом
деле. Он от такой моей наглости остолбенел даже. Меня оглядел, рот
раззявил и спросил (ребят, его суровый черно... ну, сами знаете какой,
сленг я на русском не передам, конечно, но звучало это примерно так):
- Ты чо мужик, это чо, твоя тачка шоли?
- Дяденька, нет, не моя! – и улыбаюсь ему в ответ как дурак, а сам по
сторонам оглядываюсь.
Точно, метрах в пятнадцати еще одна ненакормленная машинеха стоит. Ну, я
и бегом к ней. И опять раньше успел, чем этот злыдень. Когда он
подкатил, я как раз три монетки запихал, и, не дав мужику рот открыть,
побежал к следующей потенциальной жертве. И ей монеток в паркометр
накидал, а сам улыбаюсь до ушей. Ребят, видели б вы рожу штрафодава в
этот момент. Не, если б не в Джорджтауне дело было, и не светлым днем, я
б точно перепугался, а так-то чего? Стою, улыбаюсь, жду чего скажет.
Услышал в свой адрес примерно следующее:
- Ты, сэр, ты какого себе, мужик, ваще, ты чо, - я тут на работе, сэр,
ты кто такой ваще, ты чо мне мешаешь, казел?
Капитально братьку мозги переклинило.
- Я, дяденька, гуляю здесь, - говорю, - И вам помогаю работать, монетки
вот в паркометры кидаю, чтоб вы не перетрудились.
Мужик со своего трехколесного пепелаца слез, и очень сурово мне
приказал:
- Стой здесь, - говорит, и давай сам по шипелке-радиостанции бубнить.
Начальству, не иначе.
Я стою, конечно, мне ж интересно. В это время у штрафодава по его
шипелке происходит примерно следующий диалог (извиняюсь, ответов почти
не слышал):
- Джордан, у меня ситуация. Мне какой-то джентльмен мешает работать, он
кидает монетки во все неоплаченные паркометры...
- Бэвэвэвэ! Шшшшшш! Он кто шшш такой? бывэвэвэ... шшшш...
- Я выписал ему штраф за просроченную парковку...
- Шшшшш.. Номер его машины... шшшш.... Бэвэвэвэвэ.... шшшш...
- Такой-то такой-то, что делать дальше?
- Шшшш... испу... нахуй.... шшшш, права бэвевеве...
Штафодав поворачивается ко мне:
- Ваши права, сэр!
- Какие права, дяденька, я ж не за рулем сейчас, а вам зачем?
- Я должен составить рапорт, вы мешаете мне работать сэр. Ваше имя!
- Вова, - говорю, - меня зовут Вова, а прав я вам не дам, - может, вы их
украдете у меня. Вы ж не полицейский.
- Я вызову сейчас полицию!
- Дяденька, вызывайте, конечно, скучно же а то...
Не знаю, сколько бы у нас этот дурацкий разговор продолжался, но тут
девчонка запыхавшаяся прибежала, прямо к нам, точнее к своей машине. В
ситуации она сразу не разобралась, поэтому кинулась с просьбами к этому,
к крупному:
- Ой, простите, пожалуйста, я уже уезжаю, всего на минутку задержалась,
не выписывайте штраф, пожалуйста, я сейчас монеток накидаю...
А девчушка прикольная была, - маленькая, черноволосая, хохотушка явно, и
вообще, егоза. Она пока с этим начальником паркометров говорила, все
время подпрыгивала с ножки на ножку, явно ей по жизни все неврепеж.
Егоза ж, чего с нее взять?
Тут я вмешался:
- Вова, - говорю ей, - Зовут меня так, в смысле. Вы насчет машины вашей
не переживайте, я уже вам монеток накидал. Говорите, у вас самой тоже
монетки есть? Держите вот еще, - и в ладошку ей остаток своих
четвертаков всучиваю, - видите, там еще неоплаченные паркометры стоят?
Накидайте в них монеток, пожалуйста, а то мне пора, а дяденьке все
меньше работы будет.
Девчонка сразу все просекла, заржала, штрафодаву козу показала, и
помчалась к следующей машине, паркометр кормить. Ну, и я тоже ушел, мне
ж к жене нужно было...
Так вот, о рекламе. Рекламка, которую я недавно увидел, буквально о том
же была. Там Субару-Импрезу расхваливали, в том смысле, что тот, кто
любит "Импрезу", тот любит всех, кто ездит на таких же. А суть сюжета
простецкая – парень на глазах у штрафодавки кормит паркометр, и как
потом выясняется, не у своей машины. Сам же садится в свою "Импрезу",
стоящую рядышком, и укатывает. Накормленная чужая машина, разумеется,
тоже Импреза. Штрафодавка, правда, не очень из себя выходит по сценарию,
только плечом подергивает, и рожу корчит.
Мне что интересно, эти Субару-рекламщики сами все из пальца высосали,
или это мое мелкое хулиганство американским фольклором стало?
***
Дочери 15 лет. Урок русского языка. Учительница объясняет "параллельные
сравнения", типа: как птица в небе летит, так молодец по полю скачет.
Говорит: "Ребята, самим составить такие сравнения очень сложно, но я
смогла! Я сейчас начну фразу, а вы закончите по смыслу: Как березка в
поле гнется, так девушка в избе..."
Что было с детьми, передать сложно, кто продолжил, кто под парту упал,
ржали долго, до слез. Ну что может делать девушка в избе в позе гнутой
березки? Учительница обиделась и говорит: "Вы все не так поняли,
продолжить надо было словом: болеет!" Тут была вторая часть, на перемену
дети выползали.
***
Свое первое испытание я прошла, находясь в животе у мамы. На восьмом
месяце беременности она храбро прыгнула со второго этажа в сугроб,
спасаясь от сигареты соседа дяди Васи внезапно превратившейся в огненный
столб. В сугробе я и начала появляться на свет, а закончила в красной
пожарной машине на руках бравого брандмейстера с большими усами. Так под
вой сирен, потоков воды из пожарных шлангов и полыхающего нашего дома я
издала свой первый вопль в этом мире. И прошла проверку сразу и огнем и
водой и медными трубами.
Жить дальше уже было не страшно.
Затем я устроилась работать художником на кладбище. Точнее, не сразу
затем, а спустя двадцать один год. После окончания художественного
училища пришло понимание, что талантом много не заработаешь, а кушать
хочется постоянно. И я принялась рисовать надписи на лентах. Типа:
«Дорогому Ивану Ивановичу от любимой тещи». В конце каждой недели
директор кладбища совал мне толстую пачку денег. Настолько толстую, что
я каждый раз вздрагивала. Материальная сторона жизни была обеспечена. Но
страдала ее духовная часть. Чтобы заглушить тоску мы каждый день
коллективом принимали по чуть-чуть. Затем буквы на лентах рисовались
как-то косо, но этого никто не замечал. Правда один раз я перепутала и
вместо «Вовану от солнцевской братвы» написала «Вовану от всех геев
Москвы». Ну по телефону заказ принимала… Потом неделю на работе не
показывалась. Спасибо девчонкам – не выдали. Когда директора арестовали
за взятки, я поняла, что на кладбище мне еще рано и вышла замуж.
Замуж я вышла за биолога. Он оказался хорошим мужчиной и по-своему меня
любил. Но кроме меня он любил змей. Их шкурки висели у нас по всему дому
на стенах. И как-то раз на даче эти твари ему отомстили, укусив меня два
раза. Засада была устроена по всем правилам диверсионного искусства.
Пропустив колонну моих родственников и знакомых, идущих по лесной тропе,
первая гадюку ужалила меня в правую ногу. Когда я закричала и бросилась
бежать, вторая тварь, совершив бросок, достала и до моей другой ноги. Я
выжила. Очнувшись в районной больнице, услышала, как соседки по палате
трепались, что «даже яд гадюки ее не берет».
Затем я сама укусила бультерьера. Честное слово, я сделал это
инстинктивно. Когда эта похожая на свинью собака бросилась на моего
трехлетнего Игорька, я, ударив эту четвероногую гадину детской лопаткой,
упала и схватила его зубами за ухо. Хозяин бультерьера с тех пор обходил
нашу песочницу за три километра и делал прививки своей псине от
бешенства.
Как-то раз я напала на маньяка. Иду мимо мусорных баков, гляжу, какой-то
мужик с ножом в руке девчонку молодую к стенке прижал. Ну, я его пакетом
по голове и дала. А там судак мороженный лежал. Потом, когда в милиции
мне ценный подарок вручали, все смеялись. Мол, единственный в их
практике случай, когда давно разыскиваемого рецидивиста таким
экзотическим способом обезвредили. Кстати, муж-биолог с тех пор с рыбы
на мясо перешел.
Ну и еще много-много подобных случаев. Как-нибудь расскажу в другой раз.
Ведь, когда я летела в мамином животе со второго этажа, то уже понимала,
что ТАМ легко не будет. Но, с другой стороны, прикольно: огонь, вода,
крики, сирены и бравый усатый брандмейстер, шлепающий по попе. И еще
много чего впереди.